Американский фантаст Клиффорд Симак, которого на постсоветском пространстве часто и ошибочно именуют “Саймаком”, опубликовал свой рассказ “Target Generation” семьдесят лет назад, в далеком 1953-м.
В рассказе описывается земной Корабль, отправленный к другой звездной системе тысячу лет назад. За это время на борту сменилось сорок поколений людей. Истинное предназначение Корабля давно забыто, научные знания утрачены и замещены мифами. Пассажиры считают Корабль неподвижным центром Вселенной, вокруг которого движутся звезды.
Но многовековое путешествие приближается к концу. Перед самым финишем главный герой, тайно обученный грамоте, обнаруживает инструкции от далеких предков и узнает правду. А заодно он понимает, что утрата знаний о подлинной цели Корабля была неизбежной:
“Разве могли бы люди жить тысячу лет на Корабле, если бы они знали его цель и назначение? Конечно, не могли бы. Они бы чувствовали себя ограбленными и обманутыми, они бы сошли с ума от мысли, что они – всего только переносчики жизни, что их жизни и жизни многих поколений после них будут просто зачеркнуты, чтобы далекие потомки могли прибыть на далекую планету. И был только один способ бороться с этим – забыть, в чем дело. После первых нескольких поколений люди жили в тесном кружке своей маленькой цивилизации, и этого им было достаточно”.
Фантастический рассказ Симака во многом перекликается с современной отечественной реальностью.
Сегодняшние украинцы воспринимают себя как Target Generation. Как поколение, достигшее цели, к которой Украина шла столетиями. Эта цель – освобождение от имперского влияния и обретение полноценной независимости.
В XXI веке Украине удалось то, что оставалось недостижимым на протяжении прошлых эпох. С высоты сегодняшнего дня этот исторический путь представляется тернистым, но предопределенным заранее. И, конечно, современным защитникам независимости хочется верить, что они реализуют заветное желание предыдущих поколений украинцев. Но тут возникает одна деликатная проблема.
К сожалению, с исторической преемственностью все складывается не так гладко, как хотелось бы. В 1917-1920 годах стойких сторонников УНР оказалось меньше, чем украинцев, готовых принять советскую власть. В 1940-х в рядах УПА воевало намного меньше наших соотечественников, нежели в сталинской армии. А в застойные времена немногочисленные диссиденты терялись на фоне массового конформизма и массовой лояльности к тоталитарному режиму.
Не лучше обстояли дела и в более отдаленные эпохи. Украина XIX столетия не знала ничего сопоставимого с польскими национальными восстаниями 1830-1831 или 1863-1864 годов. А наиболее масштабное народное выступление XVIII века – Колиивщина – и вовсе сыграло на руку российскому империализму.
Словом, биологические предки нынешних украинцев далеко не всегда разделяли убеждения и устремления своих потомков. А потому, оглядываясь назад, мы сталкиваемся с неизбежным вопросом: как оценивать ту часть украинских предков, чье поведение явно расходилось с нашими собственными ценностями?
Нужно ли решительно отречься от них, подвергнуть их кэнселингу, постфактум лишить их существование всякого смысла? Или же лучше поступить по-другому – попытаться задним числом подогнать их под наше сегодняшнее мировоззрение? Приписать предкам желаемую мотивацию? Объявить их тайными борцами за украинскую независимость, которым удалось очень хорошо замаскировать свои истинные побуждения?
Примером второго подхода может служить эпопея с киевской “Родиной-матерью”. В 2023-м было принято политическое решение о сохранении и переосмыслении советского колосса – и тут же появилось соответствующее идейное обоснование. Выяснилось, что стальная “Лаврентьевна” изначально была не образцом тоталитарного официоза, но олицетворением украинского национального духа. Этакой фигой в кармане, которую Киев припас для Москвы еще в застойные брежневские времена.
В принципе, подобный подход универсален. Допустим, завтра будет принято политическое решение о сохранении и переосмыслении скандального памятника Щорсу в столице. Разумеется, в таком случае тотчас выяснится, что помпезный монумент наполнен не советским, а скрытым антисоветскими духом. И что под видом комдива Щорса скульпторы Бородай и Лысенко увековечили память свободолюбивых атаманов времен украинской национальной революции…
Прелесть государственной исторической политики в том, что при желании она позволяет доказать абсолютно все. Главное, чтобы такое желание возникло. А представить всех украинских предков как собственных единомышленников желали бы очень многие из нас.
Существует ли альтернативное решение – менее комфортное, но более честное? Можно ли примириться с неоднозначным украинским прошлым, не перечеркивая целые отрезки этого прошлого и не пытаясь переделать их задним числом?
Теоретически – да. Однако тогда нам придется признать, что в XVIII-XX веках большинство украинских предков напоминали персонажей Клиффорда Симака, считавших собственный Корабль неподвижным центром мироздания.
В отличие от нас, они не рассматривали историю Украины как последовательное движение к независимости: пребывание украинских земель в составе российской, а затем советской империи казалось им чем-то естественным и нормальным. Ничего другого они не знали и не стремились узнать. Прожив свою маленькую жизнь на фоне долговременных исторических процессов, приземленные и безыдейные обыватели не могли оценить их реальное значение.
Но даже если миллионы украинцев из прошлого не принимали никакого участия в национально-освободительной борьбе, им все равно досталась ответственная и необходимая историческая миссия. Та же миссия, которую выполняли многие поколения пассажиров Корабля у Симака: на протяжении сотен лет они выступали переносчиками жизни. Важность этой исторической роли не следует недооценивать.
Чтобы стать переносчиком украинской жизни в 1930-е или 1940-е, приземленному обывателю пришлось пройти через настоящий ад. Но безыдейные украинские предки справились с этой задачей, и лишь благодаря этому смогли появиться на свет их продвинутые потомки – нынешние защитники независимости.
Сегодня многие из нас вправе смотреть на своих биологических предков свысока. Мы видим и знаем то, чего не видели и не знали они. Мы понимаем то, чего они понять не могли. Перед нами открылось историческое окно возможностей, которого не было у них.
Современные украинцы стали поколением, достигшим цели – а украинцы из прошлого зачастую даже не задумывались об этой цели.
Но не будь их, скромных переносчиков жизни, мы бы не существовали в XXI веке, не гордились бы собственными достижениями и не рассматривали бы себя как Target Generation.
И об этом стоит помнить.
